Я из Маймы. Продолжение

19 августа 2022 01:08

Количество просмотров: 180

(Продолжение. Начало «Я из Маймы» в №31 (960) от 12 августа). До школы До школы я ходила в детсад. Он находился на улице Советской. До сих пор при воспоминании о том времени чувствую особенный вкусный запах детсадовской пищи. С продовольствием были тогда большие трудности, и дома не всегда мы были сыты. Поварихой работала тетя Даша – мама моего ровесника и школьного товарища Юры Никольского. Она пекла отменные пышные оладьи. Таких я потом не ела никогда в жизни. Каши и компоты мы ели всегда с добавками. В детсад ходили со своими подушками. Когда возвращались домой, то часто устраивали «побоища», в результате которых сваливались в придорожные канавы, заросшие высокой травой – конским щавелем. Летом пропадали на речке. Она тогда была чистой и глубокой. Было три места для купания с увеличением глубины: у моста, «на старухе», т.е. у старого моста, и пруд за мельницей. Купались до посинения. Не помню, как научилась плавать. Нас с Лилькой пасли старшие сестры. Грелись на камнях. От загара были черные «как головешки». Родители устраивали нам новогодние елки, на которые мы приглашали соседских ребятишек. Елка была под потолок и стояла посередине комнаты. Оставалось место и для хороводов вокруг нее. Игрушки делали сами: бумажные цепи, флажки, фонарики и звезды из соломы. Один раз елку привез нам старший брат Толя. Ему было всего 13 лет. Он сходил на лыжах на остров на Катуни и срубил пышную красавицу «под самый корешок». Тогда это можно было делать. Во время войны были американские посылки. Мне досталось нарядное бордовое вельветовое платье-халат на кнопках. Износила до дыр. Помню день Победы – 9 мая 1945 года. Был теплый солнечный день. Мы, детвора (я в Толиной толстовке), сидели на бревнах, как воробушки, недалеко от трибуны, которая была возле клуба (сейчас это опять церковь). Взрослые говорили речи, все радовались. Вскоре после войны пришел мой дядя – Василий Георгиевич Портнов. Он находился в плену, и долго о нем не было никаких вестей. Накануне его появления бабушке приснился сон: она поймала руками селезня. Помню, как бабушка бросилась к калитке и повисла у дяди Васи на шее. А второй ее сын, Ванечка, не вернулся с войны. Конечно, горя и бедности тогда вокруг было много. Но я не способна была это осознавать. Мне повезло, что я выросла с отцом. Хотя в жизни нашей семьи по вине отца были в те годы и черные дни. Но никто не застрахован от ошибок. Отец сыграл большую роль в нашем воспитании и образовании. Он читал нам книжки, а когда мы подросли, устраивал вечерами чтение вслух. Читать я выучилась в 4 года незаметно от родителей. Читали по очереди. Отец знал много детских стихов наизусть, в том числе и почти всего Корнея Чуковского. Книжек этого автора в продаже не было. Большими событиями для меня были посещение с отцом районной библиотеки и книжного магазина (когиз). Нужно было идти от Разъезда в центр села за школу – это целое путешествие. Библиотека со своей тишиной, рядами книжных полок и читальным залом с разными взрослыми людьми представляла собой какой-то особенный волшебный мир. В когизе отец покупал книги согласно интересам членов семьи. Дома у нас была приличная библиотека. Преобладала справочная литература, среди которой были сельскохозяйственная энциклопедия, малая советская энциклопедия, а потом и БСЭ выпуска 50-х годов. Мы выписывали много газет и журналов. Среди последних – «Мурзилка», «Смена», а «Огонек» и «Вокруг света» получали долгие годы. Отец очень любил читать «Вокруг света» и говорил: «Вот мы сейчас проверим нашего географика». Так он называл маму. Сложные географические названия вроде вулкана Попакатепетль доставляли ему особое удовольствие. Школа В школу я пошла в 1946 году. Запомнился первый день. Обуви не было, и мама сшила мне из брезента тапочки. Стояла хорошая теплая погода, но в такой обуви нельзя было пройти через вечно не просыхающую лужу в начале улицы, перед Разъездом (там близко находятся грунтовые воды), и я ухватилась сзади за мамину шею. А как уж она переходила – то ли по камням, то ли вброд – не помню. С обувью у меня всегда были проблемы. А вот наш сосед – участник войны Корней Павлович Животягин – ловко шил сапожки своим дочерям – Лиле и Вале. Учились мы хорошо. Мама держала нас строго. Обо всех наших проделках она узнавала сразу же в учительской. Особенно переживала за Толика. Он был талантливым ребенком: увлекался биологией, химией, неплохо рисовал, писал стихи, пробовал себя в прозе. Учился на пятерки, но был непоседа. В десятом классе мама решила отправить его учиться в город, т.е. в Горно-Алтайск, в лучшую школу, какой была двенадцатая. Брат жил на квартире у одной бабушки. Дом был гнилой. Угол, где стояла его кровать, промерзал. Толик не говорил об этом, когда бывал дома. В результате он заболел воспалением легких, а затем туберкулезом. Выпускных экзаменов он не сдавал, но в аттестате были все пятерки. Потом подлечился и через год поступил в Томский политехнический институт. Но снова заболел, и пришлось бросить учебу. Тяга к знаниям была сильной. Еще через год он вместе с другом Юрием Серебрянским поступил в Новосибирский сельхозинститут, но в колхозе, куда они поехали после вступительных экзаменов, он опять заболел. Об освобождении от работ и думать не хотел. Больно читать строки его дневника той поры. На этот раз он уже не смог оправиться и летом 1957 года умер. Нелли тогда училась в Горно-Алтайском пединституте, а я окончила первый курс Томского университета. Средняя школа в те годы в Майме была единственной. Работало много кружков, как предметных, так и спортивных. Художественная самодеятельность была на высоте. Светлое пятно в памяти у многих из нас оставила Сусанна Михайловна Фролова. Она учила нас петь, танцевать, декламировать, ставила с учениками небольшие пьесы классического и современного репертуара, отрывки из оперетт. Хорошо пели Петр Вечеринский, Аля Лашутина, Юра Серебрянский, Зоя Черникова, сестры Сухановы: Валя, Роза, Лида. Сусанна Михайловна имела прекрасный голос – лирическое сопрано. В юности она занималась вокалом в Новосибирске. Потом окончила Горно-Алтайский учительский институт и преподавала в среднем звене школы русский язык, литературу и пение. Многие годы Сусанна Михайловна руководила художественной самодеятельностью в школе. Особенно запомнилось, как она, статная, с русой косой, в голубом шелковом платье с белой хризантемой на груди, выходила на сцену, вела концерт и пела под гитару, с которой не расставалась. Ежегодно устраивались новогодние карнавалы. Как-то у меня был костюм «Урожай». На платье были нашиты колосья, а на голове корона из колосьев, искусно сплетенная отцом. В 9 классе я была Анной Карениной и читала отрывок из романа, где героиня, прощаясь с жизнью, бросается под поезд. Сусанна Михайловна потом долго вспоминала, как это было «талантливо сыграно» и сожалела, что театр потерял великую актрису, а я также долго не могла без содрогания, а потом смеха вспоминать этот эпизод из моей жизни. Сохранилась фотография, где Анна Каренина с выражением на лице, сцепив руки, стоит на снегу (в доме было темно, а вспышки и в помине не было), готовая к решительному броску. Но помню, что, когда я читала со сцены отрывок из повести М. Шолохова «Поднятая целина» про деда Щукаря, весь зал смеялся. Хохотала за кулисами и молодая хорошенькая учительница математики Нэля Дмитриевна, в которую были влюблены все ребята-старшеклассники. Впоследствии Сусанна Михайловна жила с семьей сына в Новосибирском Академгородке, работала музыкальным руководителем в детском саду. Ее знал весь городок. И мне было приятно, когда молодые коллеги по работе и знакомые – жители Академгородка – вспоминали свою воспитательницу добрым словом. Сусанне Михайловне было за семьдесят, когда мы с Лией Даниловой пришли ее проведать в больницу, где она лежала на обследовании. Мы вышли в лесок, сели на скамеечку, и она высоким чистым голосом спела нам романс о белой акации: «Целую ночь соловей нам насвистывал...» Из спортивных секций у нас были гимнастическая, волейбольная, легкоатлетическая, лыжная, велосипедная. Много с нами занимался Евгений Александрович Грачев, он сам был членом сборной команды Горно-Алтайской области по легкой атлетике. Мы ездили на областные и краевые соревнования по легкой атлетике и выступали довольно успешно. В команде были Владимир Маршев, Виктор Ларионов, Владимир Афанасьев, Владимир Апаликов, Юрий Сергеев, Регина Дудина, Нина Переверзева, Нина Коченкова, Лия Данилова, Лиля Животягина, Роза Суханова, я и другие. Мои личные рекорды в школьные годы: прыжки в высоту – 130 см, метание диска – 25 м. Позже, в университете, у меня был второй разряд по легкоатлетическому пятиборью, второй разряд по плаванию на 100 метров и третий разряд – на 100 м стилем баттерфляй (дельфин). Почти каждую субботу в школьном клубе были танцы, иногда с номерами художественной самодеятельности. Танцевали под радиолу и гармонь, на которой играл Юра Никольский. А по праздникам нам играл Федор Антонович. Он же руководил школьным хором. Танцевали вальс, фокстрот, танго, польку, краковяк, па де грас, тустеп, коробочку, па де спань. После танцев шли по ул. Советской до Разъезда или по верхнему шоссе-тракту до скалы и обратно и пели песни. Наша компания составляла половину 10А класса: Виктор Табакаев, Анатолий Юрманов, Юрий Никольский, Валерий Белоусов, Лиля Животягина, Зоя Черникова, Галя Софронова, Галя Ефтифеева, Вера Парешина, Валя Филиппова, Люда Юдина, Нина Коченкова, Лия Данилова. Что пели? «Гуцулка Ксеня», «Одинокая гармонь», «Ой, цветет калина», «Костры горят далекие», «Едут новоселы по земле целинной» и другие песни тех лет. Часто мы с Лилькой придуривались и орали на два голоса «Ой, да вспомним братцы, вы кубанцы» и «Шумел камыш», как бы подражая «деревенским». А спустя многие годы, уже почти профессионально занимаясь песенным фольклором, я по достоинству оценила эти замечательные народные песни. Школу я окончила в 1956 году с золотой медалью. Такую же награду получила Клава Ошлакова (Ощепкова). Благодарна учителям Елене Федоровне Куят, Ольге Александровне Таболыкиной, Людмиле Васильевне Грачевой, Виктору Николаевичу Курову, Александре Михайловне Губчик, Любови Ивановне Мальгиной, Екатерине Александровне Фоминской и всем другим, которые преподавали в школе в то время. С 1970 по 1976 годы в первой школе работала учителем математики и завучем по внеклассной работе моя сестра Нелли Григорьевна Шестакова (по мужу). В это время она была награждена Почетным знаком «Отличник просвещения РСФСР». В 1976 году Нелли переехала в Севастополь, где трудится и сейчас. К прежней награде она добавила еще два знака, только «УССР» и «СССР». Работа в колхозе Сентябрь у школьников Маймы был трудовой. Начиная с 4 класса после уроков мы ходили рвать хмель. Эта культура была для колхозов прибыльной. Чаще всего работали в колхозе имени Сталина. Хмелеводы снимали нам длинным шестом мощную лиану с гирляндами упругих светло-зеленых шишек. Когда она падала под ноги, то шишки еще долго покачивались на этой массе зелени, обдавая нас неповторимым запахом свежего хмеля. Мы садились вокруг, щипали шишки в корзины. Работали звеньями по двое-трое. Нам давали план – от двух до пяти кг на человека в зависимости от возраста сборщиков. Случалось, что кто-нибудь для большего веса подкладывал в корзину камень, но обман почти всегда обнаруживался при взвешивании. За хмелем мы обычно пели, случалось, и выясняли отношения. В 9 классе весь сентябрь мы работали на току колхоза «Верный путь». Разгружали деревянными лопатами привезенное машинами от комбайнов зерно, крутили веялку, перелопачивали зерно, убирали ток. Жили на полевом стане, спали на нарах. «Работайте, девки, заработаете на крындышиново платье», – говорил наш дед-наставник. Однако оказалось, что мы всю свою зарплату проели. Жили дружно. С нарочным посылали в школу записки о своих трудовых подвигах, которые зачитывались на школьных линейках. В одной из них я подписала: «Вечером танцевали под гармозу». Тоже зачитали. С моей стороны для того времени это было вольностью, но «публике» понравилось. Летом после 9 класса я работала учетчицей в колхозе «Верный путь». Убирали хлеб. На крепдешиновое платье я так и не заработала (а мечта была), дали за трудодни зерном. ................................................. Воспоминания опубликованы сотрудником Музея камня Татьяной Кульбедой Окончание читайте в следующем номере.